Всё, понимаешь, на что-то надеемся,
Нет, ошибаюсь, уже хоть на что
И каждое утро упрямо шевелимся,
Влезая в тяжёлое полупальто.
Не остановишься, не переменишься,
Лишь закоснеешь в своём шутовстве,
Схватишь отчаянно рюмку и целишься
В нос ли, в глаза ли своей суете.
Мы не припомним тревог и сомнения,
Сроки регламента строго блюдём,
Нас не тревожат сны вдохновения,
В спешке встречаемся, в спешке уйдём.
Вот оно снова - опять в полвосьмого
Нас подвиги ждут, мы идём воевать.
Шею свернуть бы от рвенья такого,
Нас не осудят, на нас наплевать.
Нас не осудит, не остановит
Неумолимого времени ход,
И вот надвигается, тихо подходит
Тяжёлый, пузатый двухтысячный год.
* * *
Встречные машины не очень слепят глаза,
Тающие снежинки имитируют слёзы.
Остатки хмеля в голове её кружат и за-
потевают разум, рождая грёзы.
А не мираж ли там, за углом,
Темноту высвечивая окурком,
Ждёт-пождёт чародей или гном,
Одиноких прохожих пугая стуком.
Нет, конечно, просто это свет
Фонаря, залепляемого ленивым снегом.
Скучно жить здесь, имея ответ
На любые вопросы, не мигая веком.
Но вот если захочешь смежить свой взор,
Ограничив мир, поставляющий факты,
Можешь запросто выткать волшебный ковёр
И услышать грозу и её перекаты.
Нам не долго скупать здесь, отмерен срок
Заведён будильник на полседьмого
Мы неправильно жили, не усвоив урок
Мы дойдём до конца, не судите нас строго.
* * *
Лицо, настроенное алкоголем,
Не в силах разобрать своих морщин.
Трясущиеся руки зададут почин,
Стремясь разгладить складки, то ли
Снять окончательно. На пыльных полках
Застыли фолианты древних лиц,
Давно умерших среди тех границ,
Которых не коснутся толки.
И разговоры, что почти всерьёз
Вверяя тайны тела первым встречным.
Толпа сообщников растёт и обеспечен
Бесславный путь безгрешных слёз.
* * *
Растекаясь мыслею по древу,
Я не выражу её словами.
И проходят между головами
Искры справа, искренности слева.
То не гром и молния бушуют-
То горят столетья, как избушки.
Пробирается огонь к опушке,
Где пернатая всё годы мне кукует.
Пролетят они снегами, без остатка,
Всё растает летом, станет мокры м,
Только память обернётся плотным
Образцом былого беспорядка.
Не пишу понятно и разборчиво-
Не унять в себе разноголосицу,
что шумит и вертится, и просится
во главу угла и прочего, и прочего.
Зачем живёшь, зачем коптишь?
Отдай остаток свежести не юной,
Но одинокой, бедной и угрюмой,
Случайно встреченной в ночную тишь.
* * *
А вирши эти вовсе не пустые,
В них вьётся истины живая нить,
Пусть ими никого не удивить,
Но рифмой не бедны и смыслом не скупые.
Они, как промежуток меж землёй
И небом, призрачным толпою облаков.
А может быть, тяжёлых туч грозою,
Раскатами над нашей головой.
О, встреча! Холостая до поры.
Всё, кажется, наступит невзначай
Я жду её и остывает чай
И музыка играет до зари.
В той жизни, где давно я не был,
Лежат снегов сугробы и мороз.
На той дороге не отыщешь следа,
А оглянувшись, не удержишь слёз.
Не мрачную чужбину, не остроги,
Оставил я за тридевять земель,
Но топчут целину устало ноги,
И снег хрустит, и кружится метель.
* * *
Я посягнул на вечность,
Шагнув в пустоту провала.
Это моя беспечность,
Ты про неё не знала.
Но слушая чаек писк,
Подходишь неторопливо
Где волны крошатся вдрызг
О каменный бок залива.
Смятение души не даст уснуть,
Волнующие лунные виденья
Ведут на улицу - пускаюсь в путь,
Глотать морозный воздух вдохновенья.
В дым и пепел обратило время
Все предметы нашей радости, и ты
Видишь, как уносит ветер семя,
Из которого не вырастут цветы.
